Если Вы стали свидетелем аварии, пожара, необычного погодного явления, провала дороги или прорыва теплотрассы, сообщите об этом в ленте народных новостей. Загружайте фотографии через специальную форму.
Рекламный баннер 990x90px ban1
Травма: океан, лес и возвращение домой
Травма: океан, лес и возвращение домой
Травма есть у всех. Это не драма, не клеймо и не приговор. В ней скрыты дары и смыслы.
Представьте: травма — это бушующий океан. В нем — акулы, шторма, водовороты, чудовища глубин, Сцилла и Харибда, айсберги и Бермудский треугольник. Или травма — это дремучий лес, где есть и волки, и зачарованные замки, и избушки на курьих ножках, и пряничные домики с подвохом, и топи, затягивающие без следа.
А «нормальная» жизнь — та, что мы называем здоровьем, благополучием, — это берег. Или опушка. Место, где тихо, безопасно, где дома пахнут пирогами, а дороги не ведут в чащу.
Есть те, кто сейчас в океане — израненные, измученные, борющиеся с волнами. Или те, кто бредет по лесу — в крови, в ссадинах, оборванные и голодные. Они — в своей сказке, в своем бою. Мы смотрим на них и думаем: «Вот они, травмированные. Вот он, жизненный треш».
А есть те, кто на берегу. У них — порядок, достаток, «как у людей». Они ходят по своим делам чинно, благочестиво, без лишних вопросов. Мы называем их «нормальными», «здоровыми».
Но на самом деле, люди на берегу делятся на два типа.
Первые — те, кто прошел через лес. Кто сражался с чудовищами, истоптал семь пар железных сапог, сплел рубаху из крапивы, прошел круги испытаний и вернулся. Их мало. Они знают цену тишине.
Вторые — те, кто никогда не уходил дальше деревни. У них — чистые рубахи, целые башмаки, гладкие ладони без мозолей. Они тоже ходят героями — но не потому, что победили дракона, а потому, что его избежали. Они уверены: раз их жизнь не трещит по швам, значит, они «не травмированные».
На первый взгляд, и те, и другие — одинаковы. У всех есть дом, семья, работа. Но разница — внутри.
У прошедших лес — есть сердце. Оно — их главный трофей. Их души — как океан: глубокие, бездонные. Они умеют видеть других, слышать чужую боль.
А у тех, кто не уходил дальше огорода, — пустые глаза. Их сердца — как сухие зерна: маленькие, твердые, бесплодные. Они не понимают чужих страданий. Для них боль — это «просто нытье», а борьба — «недостаток стараний».
Почему так?
Потому что они не смотрели в свою травму.
Травма есть у всех. Просто одни барахтаются в ней, другие — прошли и вынесли урок, а третьи — сделали вид, что ее нет.
Я уверена: нет ни одного человека без травмы. Потому что травма — это не катастрофа, а любое искажение «нормы». А жизнь — она никогда не бывает «по линейке». Она колышется, как океан, дышит, как лес: в ней есть гниющие стволы и молодая поросль, отливы и шторма.
Мы все искривлены контекстом: временем, семьей, обстоятельствами. Наши родители передали нам свои трещины, а им — их родители. Это не значит, что нас не любили. Любили — и все равно ранили, даже не заметив.
Травма — не драма. Это сама жизнь.
Но «не драма» — не значит «не больно». Ох, как это больно! Травма выкручивает душу, ломает кости, воет в груди ветром. Она зовет в океан, требует: «Посмотри на меня!»
И можно потратить всю жизнь, чтобы не смотреть. Прятаться, притворяться, закапывать боль глубже — лишь бы не нырять в эти воды.
Кто добровольно пойдет в чащу? Кто захочет менять ноги на рыбий хвост, если каждый шаг будет резать, как лезвие? Кто согласится искать смерть Кощея в игле, если можно просто… не искать?
Но мы идем. Потому что там, в глубине, есть что-то важное. Спасение сестры. Освобождение Финиста Ясного Сокола. Золотые яблоки, дарующие исцеление.
А главное — мы ищем себя.
Те, кто не уходил дальше деревни, говорят: «Зачем копаться в боли? Живите проще!» Для них наши метания — бессмыслица. Наши раны — признак «неустроенности». Они искренне верят, что все просто: «Ну плыви сюда, а не туда!» У них есть четкие инструкции, как побеждать драконов… которых они никогда не видели.
Они брезгливо отводят глаза от твоих рваных одежд, босых ног, спутанных волос. От тебя слишком пахнет жизнью. Ты — неприлично дикий.
Но однажды тот, кто ушел в лес, возвращается. Не с пустыми руками — а с собой. С сердцем, которое прошло сквозь огонь. С душой, которая теперь — как океан.
И самое удивительное: это сокровище нельзя оставить только себе. Тот, кто прошел через травму, приносит обратно любовь.
Главное — не сгинуть в пути. Не утонуть. Не забыть, зачем шел. Не дать растоптать свое сердце, как Данко. Не приковать себя к скале, как Прометей.
Травма — не враг. Это путь.
Проклятие тринадцатой феи, из-за которого Спящая Красавица обрела истинную любовь. Лабиринт Минотавра, через который Тесей нашел выход. Договор Инанны с Эрешкигаль, без которого не было бы возрождения.
У нас словно две матери. Одна — та, что родила, растила, дала то, что могла. А вторая — сама жизнь. Теневая, дикая, неудобная. Та, что точит нас, как вода камень. Та, что бросает в горнило и выковывает заново.
Она — и есть травма.
И она же — второе рождение.
#Травма
#Возвращение
#ЖивойОкеан
Травма есть у всех. Это не драма, не клеймо и не приговор. В ней скрыты дары и смыслы.
Представьте: травма — это бушующий океан. В нем — акулы, шторма, водовороты, чудовища глубин, Сцилла и Харибда, айсберги и Бермудский треугольник. Или травма — это дремучий лес, где есть и волки, и зачарованные замки, и избушки на курьих ножках, и пряничные домики с подвохом, и топи, затягивающие без следа.
А «нормальная» жизнь — та, что мы называем здоровьем, благополучием, — это берег. Или опушка. Место, где тихо, безопасно, где дома пахнут пирогами, а дороги не ведут в чащу.
Есть те, кто сейчас в океане — израненные, измученные, борющиеся с волнами. Или те, кто бредет по лесу — в крови, в ссадинах, оборванные и голодные. Они — в своей сказке, в своем бою. Мы смотрим на них и думаем: «Вот они, травмированные. Вот он, жизненный треш».
А есть те, кто на берегу. У них — порядок, достаток, «как у людей». Они ходят по своим делам чинно, благочестиво, без лишних вопросов. Мы называем их «нормальными», «здоровыми».
Но на самом деле, люди на берегу делятся на два типа.
Первые — те, кто прошел через лес. Кто сражался с чудовищами, истоптал семь пар железных сапог, сплел рубаху из крапивы, прошел круги испытаний и вернулся. Их мало. Они знают цену тишине.
Вторые — те, кто никогда не уходил дальше деревни. У них — чистые рубахи, целые башмаки, гладкие ладони без мозолей. Они тоже ходят героями — но не потому, что победили дракона, а потому, что его избежали. Они уверены: раз их жизнь не трещит по швам, значит, они «не травмированные».
На первый взгляд, и те, и другие — одинаковы. У всех есть дом, семья, работа. Но разница — внутри.
У прошедших лес — есть сердце. Оно — их главный трофей. Их души — как океан: глубокие, бездонные. Они умеют видеть других, слышать чужую боль.
А у тех, кто не уходил дальше огорода, — пустые глаза. Их сердца — как сухие зерна: маленькие, твердые, бесплодные. Они не понимают чужих страданий. Для них боль — это «просто нытье», а борьба — «недостаток стараний».
Почему так?
Потому что они не смотрели в свою травму.
Травма есть у всех. Просто одни барахтаются в ней, другие — прошли и вынесли урок, а третьи — сделали вид, что ее нет.
Я уверена: нет ни одного человека без травмы. Потому что травма — это не катастрофа, а любое искажение «нормы». А жизнь — она никогда не бывает «по линейке». Она колышется, как океан, дышит, как лес: в ней есть гниющие стволы и молодая поросль, отливы и шторма.
Мы все искривлены контекстом: временем, семьей, обстоятельствами. Наши родители передали нам свои трещины, а им — их родители. Это не значит, что нас не любили. Любили — и все равно ранили, даже не заметив.
Травма — не драма. Это сама жизнь.
Но «не драма» — не значит «не больно». Ох, как это больно! Травма выкручивает душу, ломает кости, воет в груди ветром. Она зовет в океан, требует: «Посмотри на меня!»
И можно потратить всю жизнь, чтобы не смотреть. Прятаться, притворяться, закапывать боль глубже — лишь бы не нырять в эти воды.
Кто добровольно пойдет в чащу? Кто захочет менять ноги на рыбий хвост, если каждый шаг будет резать, как лезвие? Кто согласится искать смерть Кощея в игле, если можно просто… не искать?
Но мы идем. Потому что там, в глубине, есть что-то важное. Спасение сестры. Освобождение Финиста Ясного Сокола. Золотые яблоки, дарующие исцеление.
А главное — мы ищем себя.
Те, кто не уходил дальше деревни, говорят: «Зачем копаться в боли? Живите проще!» Для них наши метания — бессмыслица. Наши раны — признак «неустроенности». Они искренне верят, что все просто: «Ну плыви сюда, а не туда!» У них есть четкие инструкции, как побеждать драконов… которых они никогда не видели.
Они брезгливо отводят глаза от твоих рваных одежд, босых ног, спутанных волос. От тебя слишком пахнет жизнью. Ты — неприлично дикий.
Но однажды тот, кто ушел в лес, возвращается. Не с пустыми руками — а с собой. С сердцем, которое прошло сквозь огонь. С душой, которая теперь — как океан.
И самое удивительное: это сокровище нельзя оставить только себе. Тот, кто прошел через травму, приносит обратно любовь.
Главное — не сгинуть в пути. Не утонуть. Не забыть, зачем шел. Не дать растоптать свое сердце, как Данко. Не приковать себя к скале, как Прометей.
Травма — не враг. Это путь.
Проклятие тринадцатой феи, из-за которого Спящая Красавица обрела истинную любовь. Лабиринт Минотавра, через который Тесей нашел выход. Договор Инанны с Эрешкигаль, без которого не было бы возрождения.
У нас словно две матери. Одна — та, что родила, растила, дала то, что могла. А вторая — сама жизнь. Теневая, дикая, неудобная. Та, что точит нас, как вода камень. Та, что бросает в горнило и выковывает заново.
Она — и есть травма.
И она же — второе рождение.
#Травма
#Возвращение
#ЖивойОкеан
3
Поделитесь новостями с жителями города
Полезные ресурсы
Разработка -
Оставить сообщение: